Водяра - Страница 109

109

С тяжелым сердцем улетал Тимур Русланов из Москвы. В частной клинике Алихана привели в порядок, зашили рану на затылке, очистили кровь капельницами с витаминами и физиологическими растворами. Через неделю он был уже свеж, как огурчик, привычно деятелен. Но в нем словно бы копилась энергия, не находящая выхода, она делала его резким, раздражительным. Что-то не то происходило с Алиханом. Не то, не то. Врач-нарколог, наблюдавший его в клинике, объяснил Тимуру:

- У вашего друга необычная реакция на алкоголь. Он не испытывает похмелья. Это плохо. Похмелье естественная реакция организма на алкогольное отравление. Без этого энергия спиртного накапливается в организме и приводит к делириуму. Попросту говоря, к белой горячке. Возможно и бесконтрольное поведение. Вашему другу лучше вообще не пить.

- Да он никогда и не пил, - подсказал Тимур.

- Так тоже бывает. Человеческая психика непредсказуема. Никогда не пил, а потом за полгода спился. А другой все жизнь пьет, и хоть бы что. Проблема вашего друга не в алкоголизме. Ему бы к хорошему психоаналитику. Но он, как я понял, не из тех, кого можно на это подвигнуть.

- Это уж точно, - согласился Тимур, совершенно не представляющий Алихана на кушетке психоаналитика выкладывающим незнакомому человеку свои тайны.

Тимур взял с Гоши обещания присматривать за Алиханом и, если что, сразу звонить. Сам звонил из Владикавказа, подробно обсуждал общие дела, которые вообще-то не требовали долгого обсуждения. Ничего не вызывало тревоги, Тимур уже начал успокаиваться, и тут случилась беда.

В ту ночь Гошу разбудил телефонный звонок. Звонил Алихан, голос у него был ясный, твердый, но это ни о чем не говорило, голос у него всегда был твердый, сколько бы он ни выпил и сколько бы ни вынюхал кокса. Приказ был необычным: пусть Гоша возьмет такси, съездит на Тверскую и привезет телку, можно двух, в квартиру Ларисы на Сретенке.

Гоша возмутился:

- Шеф, вы, наверное, думаете, что у меня немного принципов? Да, немного. Но теми, что есть, я дорожу. Можете меня уволить, но я не подписывался возить вам блядей!

Потом он долго не мог себе простить своего благородного негодования. Ну и смотался бы на Тверскую, ну и привез бы блядей, большое дело, не развалился бы. Так нет, попала вожжа под хвост, взбрыкнулся как институтка!

Позже выяснилось, что после звонка Гоше Алихан сам вызвал такси и поехал на Тверскую. Но перед этим прошла милицейская облава, никого на Тверской не было, и таксист посоветовал ехать в Химки, где телки выстраиваются вдоль Ленинградского шоссе. Приехали в Химки, проституток было полно, но при виде Алихана они убегали от машины, нутром чуя, что с этим сумасшедшим лучше не связываться. Алихан все больше разъярялся, таксист и сам почувствовал опасность, исходившую от пассажира, перепугался. Не доезжая метров двадцати до поста ГИБДД на 18-м километре Ленинградского шоссе, вдруг тормознул, выскочил из машины и зайцем кинулся под защиту милиции.

- Стой! - бешено заорал Алихан. Таксист не останавливался. Трое ментов с интересом наблюдали за происходящим. Алихан рванул из кармана "лимонку", выдернул чеку и швырнул гранату в сторону поста. Ментов как косой скосило. "Лимонка" закатилась под патрульные "Жигули" и взорвалась, подбросив машину метра на два. Менты навалились на Алихана. Он бешено сопротивлялся, но силы были неравные. Через три минуты он уже лежал в наручниках носом в асфальт.

При обыске в коттедже в Рузе нашли гранатомет "РПГ-18", автомат Калашникова и пистолет Макарова. Алихану грозил серьезный срок. Его отправили в институт Сербского на освидетельствование. Срочно прилетевший в Москву Тимур долго советовался с адвокатом. Адвокат был опытный, прожженный, он понимал, с кем имеет дело. Выбор был небольшой: лет пять тюрьмы или принудительное лечение в психушке. Остановились на психушке, оттуда выцарапать Алихана будет легче. Адвокат дал кому надо денег, Алихана признали невменяемым в момент совершения преступления. Суд постановил: направить обвиняемого Хаджаева на принудительное лечение в психиатрическую клинику закрытого типа.

Психушка находилась во Владимире и пользовалась дурной славой еще с советских времен. Но Алихан запретил хлопотать о переводе его в другое место. Владимир так Владимир. Первое время свиданий с ним Тимуру не разрешали, но главный врач, которому Тимур не забывал подсунуть коробку французского коньяка, охотно рассказывал о состоянии пациента. После полугода буйства и депрессии, купируемых медикаментозными средствами (как понял Тимур, лошадиными дозами аминазина), больной начал проявлять интерес к жизни. Сам вызвался ухаживать за больными, не гнушается никакой грязной работы. А работа вся грязная, больные тяжелые, безнадежные хроники.

- Это очень хороший признак, - заверил главврач. - Давно замечено: когда человек ухаживает за другими, которым плохо, много хуже его, ремиссия наступает быстрее. Мы не можем этого объяснить, но это факт.

При больнице была небольшая церковь. Священник, сам из бывших диссидентов и сидельцев психушки, обратил внимание на Алихана.

- Бесы из него выходят, - поставил он свой диагноз. - Трудно ему. Приходит, стоит, молчит.

- Молится? - спросил Тимур.

- Нет, он не знает молитв. Просто молчит. Но Господь сам читает в сердцах…

Через два года адвокат подал прошение о повторном освидетельствовании его подзащитного в связи с благоприятным прогнозом в его лечении, представленным главврачом Владимирской клиники. Специалисты института имени Сербского пришли к заключению: состояние больного стабильное, опасности для окружающих он не представляет. Суд решил: дальнейшее пребывание пациента в клинике закрытого типа нецелесообразно.

109