Водяра - Страница 49

- В чем дело?

- Звонили из Владикавказа. Беда, Тимур. Нужно сказать Алихану. Не знаю, как сказать.

- Что случилось?

- Его сына украли.

III

Алана, двенадцатилетнего сына Алихана, похитили днем, когда он с одноклассником возвращался из школы. Тот рассказал: стояла машина, "Жигули" четвертой модели, старая, из машины Алана позвали, он сел, машина уехала. Кто позвал? Какой-то человек. Что сказал? Да ничего. Сказал: "Алан, иди сюда". Сколько людей было в машине? Один, сидел за рулем, он и позвал. Молодой, старый? Не знаю, он из машины не высунулся. Потом что было? Да ничего, я пошел домой делать уроки.

Ничего больше из мальчишки выжать не удалось. Ясно было только одно: Алан знал похитителя, поэтому безбоязненно сел в машину.

На Алихана трудно было смотреть. Он сразу будто бы похудел, резкие морщины залегли в углах рта, желваки все время ходили по скулам. Внешне держался ровно, успокаивал домашних, даже пытался шутить. Но Тимур слишком хорошо знал друга, чтобы не понимать, что творится у него в душе.

Для осетинского мужчины семья - основа жизни. А центр семьи всегда сын. Особенно когда он единственный. Еще с древности в генетической памяти осетин осталось понимание, что род прервется, если в нем не будет мужчины и некому станет заботиться о женщинах, детях и стариках. С тех же давних пор сложились и отношения в семье, на посторонний взгляд сдержанные, даже суровые, без внешних проявлений нежности и любви. Мужчина должен кормить и защищать семью, вот его дело. А все остальное - пустое. Такие же отношения были в семье Алихана. Да и в семье Тимура тоже. Все время занимал бизнес. Лишь в нечастом отпуске удавалось побыть с женой и детьми, но и тогда не отпускали дела, преследовали даже во сне.

В эти тяжелые дни Алихан не изменил своей сдержанной, суховатой манере. В первый же вечер, когда приехали из Поти и Мадина, вся в слезах, бросилась к нему, сказал:

- Уведи девочек. И перестань рыдать. Слезами делу не поможешь.

Новость о том, что у Алихана Хаджаева украли сына, быстро разнеслась по городу. Приходили соседи, звонили знакомые. Алина, жена Тимура, оставила детей на попечение свекрови и переселилась в дом Алихана, поддерживала Мадину как могла. Приходил отец Тимура, гремел:

- Это ингуши! Это они! Проклятые предатели, воры!

- Да какие ингуши! - пытался утихомирить его Тимур. - Это мог сделать кто угодно.

- Ты ничего не понимаешь, ты еще молодой! Осетин этого не мог сделать! У нас есть честь. У ингушей чести нет!

Накричавшись, уходил в комнату Хаджаева-старшего и просиживал у него до вечера, рассуждая о благородстве осетин и подлости ингушей. Как в свое время Алихан и Тимур подружились только во Владикавказе, так и их отцы, в Норильске едва знакомые, на родине сошлись, оба стали ревнителями национальных традиций, точно бы наверстывая десятилетия, которые они прожили среди русских, говорили по-русски, думали по-русски, были русскими.

В один из дней приехал президент Галазов, выразил сочувствие, пообещал взять дело под свой контроль, задействовать самых опытных следователей прокуратуры и МВД. Телефоны в офисе и дома у Алихана поставили на прослушку, подключили к звукозаписывающей аппаратуре. Группа быстрого реагирования постоянно сидела в горотделе милиции, готовая по приказу оперативного дежурного выехать туда, откуда раздастся звонок похитителей.

Они дали о себе знать на третий день после возвращения Алихана из Поти. Звонок раздался вечером в домашнем кабинете Алихана. Он кинулся к телефону, но Тимур его остановил:

- Подойду я.

- Правильно, - одобрил Теймураз. - Нужно потянуть время.

Тимур взял трубку. Включился магнитофон.

- Вас слушают.

- Господина Хаджаева, - прозвучал по громкой связи мужской голос.

- Кто его спрашивает?

- Он ждет моего звонка.

- Господин Хаджаев не может подойти к телефону. Что ему передать?

- Не нужно, уважаемый Тимур. Он стоит рядом с вами. Дайте ему трубку.

- Я слушаю, - бросил Алихан. - Кто это?

- Неважно. Зря вы, уважаемый, всполошили милицию. Зачем? Ничего она не может. Без нее нам было бы легче договориться.

- Где мой сын? - перебил Алихан.

- В надежном месте.

- Я хочу с ним поговорить.

- Мы знали, что вы этого потребуете. Говорите.

- Папа, это я, - раздался голос Алана. - Ты меня слышишь?

- Слышу, сынок. Ты как?

- Да ничего. Только скучно. На улицу не пускают. Телика нет. Даже ни одной книги нет, представляешь?

- Что же ты делаешь?

- Ничего. Смотрю в окно, рисую. Фломастерами, которые ты привез из Америки. На обоях.

- Почему на обоях?

- А больше не на чем.

- Зачем ты сел в чужую машину?

- Меня позвал дядя…

Связь прервалась, громко зазвучали гудки отбоя.

Через минуту телефон зазвонил вновь.

- Убедились, что ваш сын жив и здоров? Больше не могу говорить. Продолжим завтра. Будьте у телефона в это же время.

Теймураз связался с оперативным дежурным:

- Засекли номер?

Положив трубку, сообщил:

- Звонили из автомата, с вокзала. Группа выехала, но вряд ли успеет - самый пик, пробки. А он не будет задерживаться.

- Опытный тип, - заметил Тимур. - Знает, что телефон на контроле, долго нельзя говорить. Это кто-то из своих, меня по голосу узнал.

- Не факт, - возразил Теймураз. - Сейчас все опытные, насмотрелись детективов. А вот то, что кто-то из своих, на это похоже. Он нас знает, мы его не знаем. Кто-то из фирмы, из персонала. Курьер, референт, экспедитор.

- Охранник? - предположил Тимур.

- Нет, за своих ребят я отвечаю.

Алихан включил магнитофон и отмотал пленку на начало разговора. Голос молодой, с еле заметным кавказским акцентом. Русский язык правильный, грамотный. Так говорят люди, пожившие в России. Больше ничего понять не смогли.