Водяра - Страница 124

124

Все было таким же и не таким - будто бы выцветшим, припыленным. И ковер на полу в кабинете генерального потерт, и гостевые кожаные кресла потеряли лоск. Но главное - люди были другими. Они еще без задержки получали зарплату и премии за выполнение плана, но словно бы чувствовали, что эта стабильность вот-вот закончится. Ощущение смутной тревоги заставляло их быть откровенными с Панкратовым, как будто этот спокойный доброжелательный человек с темными мешками под глазами мог развеять их сомнения, сообщить им уверенность, что все устроится.

Еще во время давней встречи с Сергеевым Панкратов заподозрил, что положение генерального директора, проигравшего губернаторские выборы, не может быть таким уж благополучным. Но тогда он отметил это мимолетно, его интересовало другое. Теперь же он попытался восстановить события тех дней и понял, что Немчинов прав, считая, что с Сергеева пошли все проблемы объединения.

Они начались во время предвыборной кампании. Руководители Пронского спиртового завода, вышедшего к тому времени из состава "Туласпирта", поддержали кандидатуру Стародубцева и внесли немалые деньги в его избирательный фонд. В ответ из предвыборного штаба Сергеева слили в прессу информацию о том, что на Пронском спиртзаводе широко практикуется так называемый лжеэкспорт, когда продукцию отгружают в адрес подставных фирм как бы на экспорт, но продают в России и не платят налогов, так как экспортная продукция акцизом не облагается. Нагрянула налоговая полиция, факты подтвердились. Счета Пронского завода арестовали, а деньги, незаконно перечисленные в избирательный фонд Стародубцева, были обращены в доход государства. Все бы этим и кончилось, но налоговики то ли по собственной инициативе, а вернее - с подачи сторонников Стародубцева, провели тотальную проверку на всех заводах "Туласпирта" и выявили фактов лжеэкспорта на 300 миллионов рублей. Юристы объединения оспорили решение налоговиков в арбитраже, начались затяжные судебные тяжбы.

К этому времен относилось и решение Сергеева отказаться от разлива водок "Столичная" и "Русская". За них нужно было платить роялти внешнеторговому объединению "Союзплодоимпорт", которому эти торговые марки, раскрученные на Западе, принадлежали еще с советских времен. Он переориентировал производство на выпуск собственных водок "Левша", "Россия" и "Лужковская" (нареченную так не в честь московского мэра, а по названию Лужковского спиртзавода). Дорогостоящая рекламная кампания эффекта не дала, новые водки не прижились на перенасыщенном московском рынке, "Туласпирт" понес большие убытки.

После победы Стародубцева на губернаторских выборах стало ясно, что дни Сергеева по посту генерального директора "Туласпирта" сочтены. Заручившись поддержкой Мингосимущества, управлявшего в то время государственными акциями алкогольных предприятий, губернатор назначил на конец 1998 года собрание акционеров объединения, на котором должна была решиться судьба Сергеева. Как она решится, сомнений ни у кого не было. Представитель губернатора получил доверенность на право голосовать контрольным пакетом акций "Туласпирта", это давало ему возможность сменить руководство.

Но Сергеев был не намерен сдаваться. Его жена начала спешно скупать у рабочих акции объединения. Блокирующий пакет дал бы ей возможность воспрепятствовать решению о смене генерального директора. Но времени оставалось мало, она успела консолидировать только 11 процентов. И все-таки губернаторским планам не дано было осуществиться. На собрании акционеров председатель комиссии, проверявшей полномочия участников, неожиданно потребовал у представителя губернатора паспорт, сверился с какими-то бумагами и объявил: "Ваша доверенность недействительна. Вы не имеете права голосовать".

Как оказалось, в Мингосимуществе, оформляя доверенность, перепутали две цифры в номере паспорта. Собрание отложили. Сотрудница юридического отдела "Туласпирта", заметившая неточность, стала начальницей службы, сразу перепрыгнув через две или три карьерных ступеньки. Время было выиграно. Жена Сергеева продолжила скупку акций, и неизвестно, чем бы кончилось противостояние с губернатором, если бы не внезапная смерть Сергеева.

Панкратов насторожился. Опыт подсказывал ему, что такие случайности не бывают случайными. Вдова Сергеева сразу заявила, что мужа убили, требовала возбуждения уголовного дела, но ей было отказано из-за отсутствия признаков преступления. Найти ее Панкратову не удалось. Вскоре после смерти мужа она, как говорили, распродала все имущество, акции и недвижимость, и уехала за границу.

Панкратов отыскал водителя персональной "Волги" Сергеева, который обслуживал его последние годы. Из "Туласпирта" он давно уволился, открыл частную автотранспортную контору, радиотакси, сидел в диспетчерской, в которую превратил одну из комнат своей квартиры, принимал по телефону заказы и распределял их по частникам, владельцам подержанных иномарок и "Жигулей". Дела в конторе шли не очень хорошо, но он не терял оптимизма, верил, что все наладится. Денег у людей все больше, а зачем нужны деньги? Чтобы превращать необходимость в удовольствие.

На просьбу Панкратова рассказать о последних днях шефа он помрачнел:

- Да меня об этом уже допрашивали!

- Я вас не допрашиваю, просто интересуюсь. Я был знаком с Сергеевым. Он не производил впечатления болезненного человека. Наоборот - крепкий, спортивный.

- Он и был спортивный. Раз в неделю обязательно выезжал за город и делал пробежку, километров по десять. Он называл это размять кости.

124